Пешки - Страница 13

Яританна перевернула цилиндр и немного смутилась.

По большому счёту, винить подмастерье в рассеянности и поспешности было нельзя, поскольку казённая упаковка требовала обязательного возвращения отправителю и представляла из себя зрелище слабо опознаваемое уже к тому моменту как попало в руки к завхозу Замка. Тот слыл человеком прижимистым на грани нечеловечности, так что подновлять печать краской не счёл необходимым. Да, собственно, и без его подновлений герб высшего чародейского учебного заведения оставлял желать лучшего. Не знакомый с Замком Мастеров вполне мог распознать в сиим произведении искусств и бочку с рогами и даже крокозябру, несчастным же учащимся необходимо было улыбаться, кивать и с благоговением находить в наборе каракуль древнего зверя тура или, на худой конец, кленовый лист. Фактически именно акт опознавания (с первого раза, без гогота и раздумий) становился для несчастного первогодки билетом в спокойную учебную жизнь без лишних претензий со стороны надзирающих. Яританна в своё время, когда потный дяденька с противным лицом, покашливая, требовал у сбившейся толпы только что зачисленных малышей сказать, какой герб у гордости и оплота княжества, капризно надула губки: «Как можно в Вашем возрасте не знать таких всем известных вещей?» В тот раз немного опешивший от такой наглости надзирающий от группы отстал, а Танка толкнув локтем стоявшего рядом Волхва шёпотом поинтересовалась: «А чего этот дяденька на портрет кикиморы пальцем показывал?». Так что переплетение странных аляповатых линий оставалось для Чаронит портретом кикиморы и по сей день, хотя ближе к пятому году обучения ей всё же рассказали, что изначально автором герба малевался тур.

Подмастерье Яританна Чаронит никоим образом не причисляла себя к немногочисленным кучкам забитых борцов славиннистов из чувства самосохранения и банального здравомыслия, но готова была нацепить их бело — чёрные наряды, только бы вернуть прежний герб Замка. Изначально, ещё, наверное, при князе Криве и отсутствии запретов на некромантию, гербом Замка был рубиновый крест с расходящимися солнечными лучами на чёрном фоне. После захвата Царь сменил помпезную иллюстрацию к наводящему трепет учебному заведению вместе с преподавательским составом. Перетянутые колосья на груди кривобокой немного дохлой птицы, именуемой пеликаном, продержались вплоть до дарования вольницы и посажения на столю Светлого Калины Ататаевича. Новый вершитель дум человеческих, только рассевшись на троне поудобнее, начал упорно творить историю и принялся за обиженных жизнью чародеев, даровав им право выбрать новый герб, разумеется, без всяких там нехороших, воинственных по отношению к Царству крестов и чёрно — красных расцветок. Совершенно случайно в честнейшей борьбе на самом народном конкурсе взял да и победил рисунок племянничка новой любовницы князя. И не беда, что ребёнку и семи не стукнуло, а рисовал он вообще домик. Новый герб отдали чародеям, а тем не оставалось ничего кроме как придумывать более лицеприятные объяснения этому безобразию. Зато у большинства учеников, подмастерьев и младших Мастеров появилась своеобразная мода: на униформе подшивать обязательный для ношений герб на внутреннюю сторону воротника, покрывая шеи ссадинами вместо позора.

В который раз не узнав свой профессиональный предмет предписанной уставом гордости, духовник принялась теребить пальчиками цилиндр с самым покаянным видом из своего арсенала:

— Ой, как‑то неловко получилось….

Травница выжидающе сощурилась, настраиваясь на волну самобичевания со стороны подруги.

— Тут э-э-э курьер, оказывается, пробегал. Нервный такой, молоденький. А ты, бестолковая зараза, дверь не закрыла, а тут я вся такая красивая сплю. В общем, некрасиво вышло…. Я‑то двери и окна закрыла, так он, бедолага, связанный через дымоход смылся…. Не весь только… Штаны здесь остались, ну и может чего ещё где недосчитался. Жалко… наверное.

Глядя на потуги духовника к выражению соответствующих моменту чувств, Эл лишь сдавленно хрюкнула и поновой примерилась к штанам. Свежезабытыми они выглядели не столь привлекательно, но, в случае окончательной пропажи собственных, травница высоко ставила их шансы на роль приемлемой замены. Алеандр даже готова была от щедрот души простить их прежнему владельцу ряд возможных кожных заболеваний, требующих для дезинфекции особо вонючих порошков.

— Эл, давай не будем открывать, — неожиданно прервала коварные планы травницы на чужие штаны Яританна, — штаны вместе с посланием за домом прикопаем, а курьеру, в случае чего, скажем, что у него пробелы в памяти от пережитого? А?

— С чего это вдруг мы все такие противоправные стали? — травница едва не выронила казённое послание: правильная и порядочная в большинстве случаев духовник к вопросам учёбы всегда относилась с повышенным вниманием. — Ты же сама всегда радеешь за своевременность или два года в подмастерьях успели избавить тебя от таких предрассудков как послушность и дотошность?

— Я не об этом, — девушка замялась, но не найдя одобрения в оконном проёме, выдохнула: — Предчувствие у меня нехорошее. Совсем нехорошее. Хуже, чем с покупкой тех маринованных опят, которыми Паулиг отравился. Давай выбросим в озеро всю эту ересь, спокойно проведём каникулы, а потом просто получим нагоняй от наставников?

Аргумент с Паулигом был крайне весомым, поскольку после покупки у подозрительной бабки не менее подозрительных грибков несчастная жертва нехватки закуски промаялся животом несколько дней. И посему же этот факт, как аргумент, для травницы был совсем неэффективным, так как в тот раз она получила высший бал автоматом по лечебной магии за оказание первой помощи и приготовление общего противоядия в экстремальных условиях. Её восторга не разделяло ещё человек пять, не послушавшихся предупреждений Яританны.