Пешки - Страница 15

— Лады, подруга, не грузись излишком интеллекта! Прорвёмся!!! — ничто не имело такой ободряющей и тонизирующей силы для Валент, как упадническое настроение духовника, потому как совпадение настроя двух подмастерьев ещё никогда до добра не доводило.

Травница живенько подскочила на ноги и привычно заметалась по комнате в сборе, впихивании и утрамбовывании всех ранее разбросанных вещей. Эффект при этом был равный, как если бы в одну комнату общежития поселили сразу половину факультета и поставили всем одинаковое время первого занятия. Иными словами, несчастный «овинный дом» трещал по швам и едва вмещал в себя избытки энергии одной миниатюрной девушки самого воинственного настроя. Вжавшаяся в стену, Яританна только и успевала растерянно провожать взглядом проносящуюся мимо подругу и пригибаться от разлетающихся хозяйских вещей. Сковородка, служащая ненадёжной защитой, уже начала заметно подрагивать.

— … где‑то здесь должны были лежать мои бриджи. Та-а-ан, ты не видела? А вот же они? Нет, не они…. А жаль. О! Я же ими вчера пол вытирала! Та-а-ан, где тряпки валяться должны? Уй! Какая зараза додумалась на печку мой томик со стихами Сфилини Белой забросить?

«Как же я не люблю нашу треклятую организацию! А ещё претендуют на звание одного из старейших чаротворческих заведений на Срединном континенте. Даже каникулы испортить как следует не могут, дилетанты», — печально констатировала Чаронит, злобно выругалась про себя, пересчитала общий урон всей затеи и флегматично принялась отмывать травмированную в войне с нечистью сандалию.

* * *

Ленивый солнечный блин вяло скользил по небосводу, цепляясь своими румяными краями за россыпь перистых облаков, что тщательно устлали всё небо вычурными дорожками. Лучи светила пронизывали свою причудливую подстилку, рассыпались пучками золотистых бликов по образцово — показательному дворику смотрителя Чвыровых кущ. Дворик вполне мог удовлетворить придирчивый вкус даже выходцев из «Золотого поселения», если не обращать внимания на немного пугающую ядовито — зелёную надпись над воротами. Оная возвещала, что не далее как здесь проживает и принимает заявки отдыхающих хозяин сей зоны отдыха, социально опасного художника, разродившегося ещё несколькими подобными рисунками на заборе и кривошеей лебедихой над открытым колодцем, и каменного бюста князя Калины возле входных дверей. Хороший двор, просто загляденье! Мелкий речной песочек вычерчивает ленточки — дорожки вокруг аккуратненьких клумб с хрупкими, но упорно живущими назло врагу цветами. Стройные селекционные грушки тянут долу свои тугие ветви с крупными, зелёными и ещё отчаянно кислыми плодами. Ровная щёточка травы скромно устилает специально насыпанные холмики, едва ли не кручи (от всех щедрот местной души) по последней альрийской моде. В основании холмиков вкопаны двуногий плиты — скамьи с резными деревянными вставками. Что и говорить, двор был главным поставщиком жаб — душительниц для всей округи.

Вид портили только сваленные под одной из таких скамеечек пожитки да их обладательница, вальяжно развалившаяся рядышком прямо на любовно остриженной травке. Девица в видавших виды штанах и совершенно непрезентабельной рубахе, щурилась на обрывки облаков в кроне дерева и лениво теребила в руке надкушенную грушу. Как и ожидалось, плод оказался непереносимо кислым даже для неприхотливой в еде травницы, но и выбрасывать так любовно спёртый прямо под носом у хозяев дар природы было всё же жалко. Так что в душе Алеандр Валент сейчас шёл непростой и, можно сказать, извечный спор между упрямством и нежеланием проверять зубы на прочность. Хозяйский кот, по габаритам подходящий на звание средних размеров сторожевого пса, воровато пополз к трём крепеньким заплечным сумкам в поисках поживы для своей разбойничьей души. Эл тут же запустила в бандита грушей, тем самым избавившись от основного источника душевных терзаний. Не попала, но смертельно оскорбила хвостатого проходимца, и несостоявшийся таможенник отбыл по направлению к летней кухне с видом оскорблённой невинности. Следом раздался звук пинка и зычный мявк, символизирующие, что для кота день оказался окончательно испорчен.

Из‑за угла дома с томным взором и грудным придыханием показалась слегка подрагивающая масса взращённого на сливочном масле и избытке домашнего печева добротного дамского тела, втянутого в узкий столичный сарафан. То же, что в рамки модного изыска не вписывалось и художественными складками обвисало над утягивающей тканью, было усыпано крупными красновато — коричневыми веснушками с мерзкой рябящей в глазах частотой. Аналог этого великолепия в слегка уменьшенном масштабе и приближенной дате производства сейчас всхлипывал смачным баском, чтоб маменька не обижала несчастного кисика.

— Эх, ну что за жизнь, — проворчала травница, спешно притворяясь спящей, потому что на мёртвую времени не осталось.

За всё время пребывания Алеандр под селекционной грушкой сей семейный тандем домогался её тщедушного травницкого тела настолько часто, что их упорству вполне могли позавидовать даже тараканы, штурмующие кухню. Занимайся Валент в архиве хоть вполовину также активно, то уже вполне могла бы отмечать переход в чин Мастера. Вероятно, именно поэтому травница упрямо не замечала хозяйского внимания к своей особе. Главный девиз выходцев Замка Мастеров: «На отдыхе я чарами не ведаю!» на Алеандр обычно не распространялся.

Кроме местных поклонников травницкого искусства в области косметологии за несколько часов, переваливших после полудня, к распростёртой на родной землице девушке подбирался только кот, стайка воробьёв и соседский двордог, что ещё долго будет бояться метить малознакомые деревца. Несколько раз из дома красно — синяя, встрёпанная, зарёванная и едва не задыхающаяся от возмущения вылетала Яританна, отпускала несколько малоэффективных проклятий, брызгала в разгорячённое лицо водой из колодца и снова самоотверженно рвалась на амбразуру. Бои на финансовых фронтах, судя по состоянию девушки, продвигались к полной капитуляции, по причине нервного срыва у полководца. Эл уже мысленно прикидывала, сколько успокоительного осталось в запасе и как долго придётся восстанавливать душевное равновесие Чаронит.