Пешки - Страница 165

165

Расстановка сил кардинально не изменилась, разве что медленно бредущие из‑за заговорных камней твари сбили ровный лучевой строй, такой характерный для призванной нежити, и тянулись разрозненными кучками, огибая своих закаменелых или разорванных аминорием собратьев. В темноте их тела почти незримо покачивались в убийственной размеренности сломленной воли. Будь давление хоть чуточку слабее, твари бы бежали, визжали и царапали землю, пытаясь пробить слабую преграду. В практически полной тишине их движение приобретало какое‑то метафизическое значение, словно разрывало законы природы и уродовало даже принципы нежитеводства. Из полей, теперь уже полностью затянувшихся мраком доносилось лишь шарканье замедленных лап и полные тоскливой жажды вздохи. Радшины, пока не взлетали, припав в радости к более доступным телам и самозабвенно потроша трупы. Дом пока вроде бы не окружали, но только с этой стороны и только пока.

— Один на полдень, второй на три часа, пли! — Важич привычно пригнулся, ощущая жжение в руке с повелительным жезлом, начавшим искрить от такого хамского обращения.

— Куда!?! — с ужасом взвизгнула Эл.

— Вперёд, … и вправо!!! — не удержался от крепкого словца чародей, от избытка эмоций вырвав из резерва небольшой пульсирующий светляк, отлетевший в разбитое окно со шлейфом из искр и дыма.

Малого сгустка энергии хватило, чтобы сдетонировала одна из ям, взорвавшись целой плеядой мелких шипучих огоньков голубого света. Алхимический огонь быстро перекинулся на ближайшего умруна и, алчно облизвая осклизную шкуру, превратил визжащую фигру в весёленькую, прыгающую свечку.

— Ого, какой ты меткий, — не без восхищения заметила Алеандр, наблюдая через дверной проём за дивими плясками в стане врага. — Оно же сейчас ещё и всех своих нафиг по поджигает!!! Круто! Лишь бы на дранку не перекинулось.

— Бросай!!!

Снова раздались взрывы. В этот раз, подпирая плечами дверь, Важич с чистой совестью позволил себе материться. Ударной волной выбило стекло из окон и сбросив гигантскую подкову едва не размозжило чародею ногу, буквально пришпилив оную к полу по обе стороны от щиколотки. Алеандр предусмотрительно молчала, сдерживая порывы совершенно истеричного смеха и не более сдержанные рыдания.

Яританне же было всё равно, безмерно раздражал только лишний шум, усугубляющий бешенную скачку распуганных мыслей в маленькой черепной коробке. В голове духовника, прорываясь сквозь дебри паники, совершенно лишних знаний и неожиданно припоминающихся молитв, пытался происходить мыслительный процесс, доставляя колоссальную боль из‑за наростающего тёмного излучения. Зажав ладошками уши, она беззвучно корчилась на печи, то поджимая под себя синюшные коленки, то прижимаясь к комнатной перегородке в каком‑то неверии, что происходящее вокруг действительно реально. Странное отупление, сковавшее богатый до всяких заклятий ум духовника, распространялось на всё тело. Только энергетический фон, задетый неизвестными эманациями буквально бесновался, перекатываясь по ауре настоящими небольшими цунами, искря в прядях грязных, спутанных волос, почти надрывая кожу. Хотелось вопить, но не от боли, а от всепоглощающего чувства опасности, суть которого никак не удавалось схватить рассеянным мыслям. Память отчаянно сигнализировала о наличии знаний, но докопаться до них сквозь шум не получалось. Девушка только бессильно сжимала кулачки.

Удар повторился, но почему‑то слишком близко и громко. Сверху полетели палки и куски дранки с пылью и сыроватой вонючей трухой. Танка испуганно распахнула глаза и буквально подавилась собственным криком, чувствуя, как от недостатка воздуха лёгкие скукоживаются в груди. Из облака медленно оседающей пыли в её сияющие от случайно включившегося ночного зрения глаза уставилась другая светящаяся пара. Её бледный красноватый свет кровавыми расводами расползался по испещрённой шрамами уродливой человеческой роже с оскаленной бультерьерской пастью. Лысая безухая бошка крепилась с горбатому телу мутировавшей гиены с длинными когтистыми лапами, казалось, совсем без участия шеи. От существа смердело помойкой и розами, а из левой ноздри соплёй свисал откормленный дождевой червь. Почему‑то именно он вывел Яританну из привычного панического ступора, живо вставив мозги на место.

«Оба! Вурдолак!» — с искренним удивлением мысленно отметила Танка. Не нарушая молчания, повисшего между ними, девушка рванула с печи, подныривая под тонкую лапу. Видимо, оглушённый нежданным столкновением головы с печью, вурдолак ещё сам не до конца успел разобраться в ситуации. Однако в локте от вожделенного пола беглянку нагло перехватили за ногу и вздёрнули обратно. Танка, из последних сил хватаясь за всё, что попадалось под руки, попыталась вывернуться, но лишь сильнее разворотила подцепленную когтем ногу, уже вполне себе ароматным куском сыровины приземляясь на лежанку у самых лап, скукожившейся в узком пространстве твари. Нежить довольно повела носом и метнулась к открытому человеческому горлу. Чаронит, с нежитью сталкивавшаяся ранее исключительно в кунсткамерах Замка, рефлекторно вскинула вверх руки и также рефлекторно огрела вурдолака по длинной морде трофейной кастрюлей, чья ручка после неудавшегося бегства оказалась намертво зажата в побелевших пальцах. Вурдалак слегка отшатнулся и снова бросился на обнаглевшую жертву, чтобы получить в морду кухонной утварью уже вполне осознанно. Яританна пыталась заставить себя заорать или хотя бы вскрикнуть, но в её последний щит снова врезалась морда твари, опасно защёлкав крыками по днищу кастрюли.

165